Читать интересную книгу Межгосударство. Том 2 - Сергей Изуверов

В свете не колыхаемого бушующим в четырёх тысячах торнадо факела, узрели круглый, невеликих стол, с чайное блюдце традиционного до ломоты в суставах англичанина, сколоченный по всем колониальным стандартам и все полагающиеся части, за ним такие же отрадно целые, числом два и сидящих на скелетов, расписывали на двоих. В кольчугах, с мечами на повисших вокруг костяных чресел поясах, истлевших от времени плащах и накидках с крестами, на одном чёрная с малым, на другом белая с большим, черепа, оставшиеся на верхних позвонках, к кольчужной груди, шлемы подвязаны за головами амигоузлами. Это что за рыцарское чаепитие с сухарями из костей неверных? – первым со своими мыслями Готлиб. Может это здешние хозяева и они глуховаты? Ага, хозяева баснописцев о самих себе, Готлиб. Гримо смотрел на истлевших и каждую секунду, сейчас зашевелятся, стряхнут было оторопь, пришла вместе с убеждением, мертвы, обратят свои к оконцу над, воззрятся пустыми, выползет змея или выпорхнет механическая кукушка из, время на тех шло, а два образцовых, похищенных, как видно, из Академии наук, как без движения сообразно с ещё не пересмотренными природы, так и не являлось, следовало поместить в абсолютное Ньютона. Ну, по мне, так эти мертвецы не прелестны, на ноги Готлиб. Не взял с собой купального, а между тем, на лучших Ниццы, я имел в нём успех. А альпинизм до них? – Гримо в похожей на марвихер-нерешительность нерешительности. Имеете намеренье? – с издёвкой Готлиб. Хотите взять себе сабельку? Нет. Я больше о печали Готффрида в этом посыле. Небось трупы надо было спрятать, но просто закопать не мог, он же растакой алхимик. Готлиб подле двери, Гримо глядя на захоронение и посылая мертвецам мысленные подниматься и за ними, придвинул на место и последним покинул, хлопнуть так, накинулась внутренняя щеколда. Вновь путь не вполне на восток в сторону Австралии. Степь расстилалась в обе, вперёд и влево, справа по-прежнему верхушки, но того ли самого уже не утверждалось так легко как раньше. Солнце в зените, привал, кровяные лепёшки, птицы не на ветках, иссякающий запас, карта делается всё уже, ботинки похожи на сапоги каторжников, звуки из леса, узоры из камней, большие сомнения, руководство по достижению, невидимый залп монад, большие надежды, чей-то взгляд, послеполуденный переход, швейцарский нож 1, швейцарский нож 2, трудный выбор, перебранка, швейцарский нож 3, едва не пущенный в дело, эгидный круг, не всем понятные шпильки, далёкий вой, пересказ по памяти, отрицание крестовых походов, отрицание чего-либо действенного, квазивечеря, первым отпал Готлиб, предостережение против описания снов, следующий день, сбор улик, достоинства пешего путешествия, индуктивный метод как метод, ориентация по методу муравьеда, поучительная история Мафрского монастыря, похолодание внутренностей, солнца не видно, замедленные шаги, полы фрака мешают обзору, Гримо молчит, хляби небесные, исступление эмоций, золотой запас Тимбукту, что-то проясняется, озеро. К сему часу, когда медленное воцарение сумерек, уполномоченных лиц ночи, по доверенности от 17 мая 8567-го года до нашей, на небе сойтись потолковать лоснящиеся от просачивающегося, ещё темнее, неожиданно озеро. Берега вширь и вдаль, не бесконечно – вся окружность воды с разной толикой отчётливости. Посреди участок. На одинаковой удалённости, скалистый, увенчанный выводком разномастных строений. К озеру, экспедиция по поиску города Z к гигантскому муравейнику, благодаря сумеркам и уже жаждущим разразиться тучам, диспозиция островных возведений смутно, всё более угадывалась. И как прикажете, вглядываясь в кусок суши, Готлиб, вплавь пускаться, как угнанное каноэ? Я плавать, ну так, чтоб верно держаться и не умею, Гримо, опуская, больше по подводному. Спустимся, покинутые лодки могут усеивать, заключила и первой утвердила в край склона, нарастила флагом Трансвааля ось земли, к кромке воды и окончанию, в этом месте камениста, усеяна водорослями, странной раковинами, обломками вёсел, останками утопленников разных времён, острыми кремниевыми осколками, так и не набрели первобытные. Оскальзываясь на округлых булыжников, пошли вдоль налево, вместе с ними и дождь, нисходящей с пика лавине, всё усиливаясь и обретая влияние. Вскоре и лодка, валялась под склоном, в невнушительных нагромождениях остролистного куста, мог оказаться камыш, к верху днищем, рядом единственное. Насквозь мокрые, в редких вспышках кривых полос, чертящих небо, поражающих в гуменцы монахов-рукоблудов, перевернули и подтащили, тело набитого камнями неугодного. Первой на борт Герда, не припомнив, это к несчастью, заняв единственное в, следом вдавил ватерлинию взявший на себя Готлиб, последним Гримо, до того ступив в пучину и прокатив пока вода не до пояса, ничего не съёживая. Трое внутри, борта едва не ниже стихии, без лишней надобности не ворочаться, только, работая веслом, то с одной, то с другой, производил лёгкое, результаты доходили до берегов, многое недовольство среди лягушек и мокроступов, предков монашек на коньках. Приближение острова, восстание острова над головами, конструкции острова, пошла волна, правый предел, лодка с фигурой, полное безразличие, синус дождевого фронта, как быть, в глаз попала вода, перебранка, швейцарский нож 2 едва не тонет, косяк тунцов, со дна кто-то смотрит, левая оконечность, предположительный страж, приглушённость в голосе, скрытые подозрения, математический расчёт колебаний, кто раскачал лодку, четыре гребка, снова страж, недоумение, озарение Гримо, скепсис как лёгкость бытия, обретение квазиистины, лужа на дне лодки, горсти ладоней, третий страж, арбалет на носу, опасение, сколько ржавеет тетива, сутулый гребец в хламиде с капюшоном, завершённый комплект вёсел, монументальные уключины, утомительная гребля, размеренные, стена острова, неимение верёвки, недостижимый прожект, канатная лестница, шум дождя, безразличие стражей, управление перекладинами, отвратительный подъём, опасения касающиеся верха, обширная задница Гримо, заброс левой ноги, травяная поверхность, обретение друг друга. От лестницы, концами ко вбитым мартенам, к высокому кирпичному, к прорезанным в, гравиевая, растёкшаяся от низвергаемых с. Посторонись, сзади и над обрывом поникшая узкими полями Готлиба. Выбрался, прежде осматриваться по сторонам, назад. Мадемуазель нуждается в помощи? Сама обойдусь, глухой ответ, старуха над обрывом. На краю уходящей к воде пропасти, на приоткрытую створку, к группе строений, с трубами, галереями, двумя башнями, стеклянными переходами, непомерно высокими флюгерами кои, совокупности несуразную фабрику. Восставало из-за забора, пелена дождя сглаживала очертания шпилей, контрфорсов, круглых фабричных труб, обезличивая и превращая в единое тронутого умом архитектора. Поскольку распахнуты, а стражи острова не обращают на гостей-голову разведывательного никакого, может их сразу и не попытаются убить-поработить-надругаться-затащить в секту. Первым между створок бесстрашный, обоняние спаниеля, Гримо, во дворе, оглядевшись различил самого либо безыскусный фантом, на каменном крыльце переднего большого, трассирующий им фонарём. Вверх, вниз, вправо, влево. Ещё один воцерковленный. Ни лица, прочих особенностей, из-за тьмы и дождя не, не хозяин, его дворецкий или конюх, криптокузнец, теперь разбираться в чинах и обижаться, не встретил сам или огорчаться, встретил, неподходящее. Двор велик, вдавлен рассыпанный булыжник, Гревская для удобства помоста, ступать приятней, месить утрату гравистатики, вскоре перед сам лицензиат фонаря, угодий. Лысая, вновь сваренный каучук, худощавая, фельдфебельский шест, среднего, не выше бамбукового забора, не ниже кротового холма, рот пропозуменчен парафизами как у венского акциониста. Не стянут, посинели, некоторую свободу в искривлении, распахивать глотку, во всю, уведомляя о пожаре, осведомляясь по чём туесок того или иного, уже бы не. Гримо и Герда, если и поразились, не подали, Готлиб, игривое любопытство в ранг рождественского гуся на рождество, несколько раз широко открыл и с зубным щелчком, принять за сигнал к действию, собственную пасть. Квадратный доктор или, если угодно упрощать, Солей, к вашим, внятно для своего, спиной к путникам, взмахом головы за собой. Друг за другом, смущаясь, припоминая форму, припоминая, должен ли вообще обладать квадрат формой, фигура речи, стесняясь воспитанно-вынужденных нахлебников, в дом. Хозяин на несколько шагов вглубь обширной передней, фонарь на кривоногий у стены, обратился к оглядывающейся, но в меру. Добро пожаловать на Рюген, в домашний ад и его преддверие, как будто не воскресенье и радушно, Солей. Да ну? – Готлиб. И вправду в ад? А эти, что плавают там на лодках, черти? А то в капюшонах были, верно не разобрал. Ну да, ну да, понимаю, околомышление, могут узреть с цеппелина, набегут попы с кадилами. Не черти, но, попали в ад не оставленный без призора. Лигатура несколько, давали приволье, меньшую, у возвратившегося в разъединённые Освальда, большую, у Железной маски. Где неугасимые костры, короста, отваливающаяся с котлов, хвосты, привязанные к вилам, запасы масла, летающие кувшины, круги, Вергилий, Наполеон Бонапарт, серные весы, Джек-Потрошитель, колы из сажи, орга̀н из костей, вязанки терновых венцов, Гермес Трисмегист, трон дьявола, быки с раскалёнными херами и распутницы? Всё покажу до помутнения стереоскопической системы и даже дам попробовать до некоторых переделов, извольте следовать, по видимости остался доволен живым проявлением жажды, решил провести обстоятельную, едва не с видами систем обеспечения и царицей их, канализационной трубой. Готлиб рядом, иногда что-то, отвечая, учтиво осведомляясь и пропуская мимо, старуха и Гримо, не жаждали попадания, пусть и трегубо домашний, плелись следом, маркитанты за войском Плон-Плона. Из передней очутились в гигантском зале, размеры не угадывались из-за царящего искусственного. Посреди пожар, несколько тёмных фигур подле, подбрасывая дров, перемещая их палкой в фигуры зла и доброзла. По кругу, должно близко стен, семь: камера, сжатая с боков психиатрическая палата, темница, потайной застенок с сейфом, чулан правды, каменный мешок и бывшая прозекторская, в не попавшие под презумпцию грешники. Извольте сюда, левая сторона, чревоугодники, гурманы, обожатели яств, поглощение заставляет нырять в сливки, кто вообще может знать их истинный состав, двери темницы, толстое, отрадно прозрачное, шесть брюхастых, Вакх, нижнее исподнее, гнилое по мнению санитарной инспекции, с личинками во чреве это ничего, необстоятельное пояснение квадратного, рассказ, мучилась прислуга, соус хоть малость лишён соли или перца, свет над стеклянной темницей, экскурсия недовольна знаниями экскурсовода, насыщение света по худо скроенному волшебству, помянутые вами с такой нежностью блудницы, чугунные горизонты с системой пополняемых углей, человеческая свалка на всяком свободном участке, осведомление об убийцах, начальниках учреждений, ворах и коррупционных дворниках, странное нетерпение к подобным особам, драгоценные лентяи, притороченные к ногам поверхности, необыкновенные костотрясы, электрический ток, получение разряда, санкционированное похищение разряда, отсек жадности не желает демонстрироваться без предоплаты, мечтающим о перевоспитании не даётся ничего и они ни чем не обладают, отметка изобретательности, завистники, саранча, лишённая учтивости, чемпионат ада по хаотическим скачкам и приземлениям, гордецы, бочки, шеи и фекалии, торжественный проезд закреплённого в стене отражателя, дерьмо со всеми потрохами, отведение обонятельных трубок в чулан к непознанной щедрости, выкаченные глаза, втянутые иглы, треск костра за спиной, гневливцы с зашитыми ртами и анальными отверстиями. Здесь что-то отметить, позабыл что, вероятно, экскурсия как-то скоротечно, как будто они на неё и плыли.